[ ENGLISH ] [AUTO] [KOI-8R] [WINDOWS] [DOS] [ISO-8859]

Едва рассвело, Илья Ильич выбрался наружу. От удивления у него вначале даже перехватило дыхание. Он покачнулся и оперся на влажную от росы поверхность посадочного бота - их космический агрегат приземлился на задах серого, в три этажа, здания в тенистом, заросшем старыми тополями дворике. Было такое раннее время, когда ветерок еще не начал передвигать свежие объемы воздуха, и легкие волокнистые пушинки медленно блуждали между темными и светлыми слоями пространства. Илья Ильич взглянул на наружный термометр, приставленный к иллюминатору - плюс двадцать градусов. Все вместе, и приятная температура, и вновь обретенное чувство пространства, и восстановление нужных телу монотонных процессов, привело его в отрешенное, забытое с детства блаженное состояние.

Илья Ильич вспомнил старую почерневшую лестницу, отполированную до блеска отцовскими руками, потом далекий затерянный угол их сада под двумя старыми березами. Там он поостроил свою первую модель. Пузатая высохшая бочка была заделана тряпьем, а в оставшиеся щели и просветы он вставил разноцветные бутылочные стекла - иллюминаторы. Смешное было, наверное, зрелище снаружи, но стоило маленькому Илье забраться внутрь и прильнуть к иллюминатору, как он тут же попадал в далекие неизведанные космические миры. Через оранжевый осколок пивной бутылки он попадал на Марс, через зеленый из-под крюшона - на Венеру, а в синем, еще пахнущем мамиными духами осколочке перед ним открывались холодные пространства Урана. Господи мой, он мог часами наблюдать чужие миры, принимая куст смородины за дикое инопланетное растение, поломанное тележное колесо за символ Солнца и признак разумной жизни, собаку Пальму, без толку слоняющуюся по двору в поисках несуществующей кости, за страшного марсианского зверя жаболета.

Теперь же далекий космический мир предстал перед ним в виде обычного городского дворика. Ну и что, пусть. Ведь, в сущности, сейчас он как ребенок перед неизведанным океаном чужой жизни. Может быть, люди для того и путешествуют, чтобы снова и снова переживать свои детские невежественные удовольствия?

Илья Ильич отыскал в траве камень посуше, принес его к космическому агрегату, положил в сноп утренних лучей и сел. Он попытался обдумать их положение, но не смог. Не хотелось ни о чем думать, анализировать, не хотелось будить Ученика, хотелось щуриться от света желтого карлика.

Наконец подул ветер. Наверху зашуршала листва, закачались тучные зеленые кроны. В просветах зеленой массы Илья Ильич обнаружил диковинные крыши домов, то здесь, то там поблескивающие окнами чердачных квартир. Хозяева, наверное, еще спят. А вот встанут - и начнут готовить вкусные завтраки. Интересно, чего они поедают на завтраки, - Пригожин сглотнул слюну: - сметану, творог, бифштекс натуральный или яйцо всмятку на серебряной подставке, а может быть, сырое мясо или моченые с вечера грибы? Вряд ли, скорее всего жареный картофель, кукурузные хлопья, отличный кофе со сливками...

-Илья Ильич! - услыхал он голос проснувшегося Ученика.

Варфоломеев шел вокруг аппарата в поисках пропавшего члена экипажа. Странный он какой-то, подумал Пригожин. Молчит, а если и говорит, главной темы не касается. Конечно, он любил Ученика, он его любил, пусть бы даже он ничего такого особого не сделал. Но ведь сделал! Интересно, как ему удалось убедить, доказать, выбить деньги, заинтересовать? Но главное, главное, каким образом ему удалось построить подходящую теорию? Ведь при всей смелости пригожинских проектов они были очень плохо обоснованы. Нет, право, он волшебник.

-А, вот вы где.

Варфоломеев возник у кормы. Он потряс перевернутой драной коробкой и оттуда вывалилось несколько палочек осточертевшего продукта.

-Нужно было захватить с Земли красной икры или водки.

-Зачем? - удивился Илья Ильич.

-Обменяли бы на местную валюту.

-То есть? - опешил Учитель. Было что-то оскорбительное в запоздалом предложении Ученика. - Почему ты думаешь, что у них тут деньги в ходу?

-А как же без денег?

-Ну да, - Илья Ильич задумался.

Ученик тем временем собрал кое-какие вещи, потом тщательно запер люк, снял со связки один из двух ключей и протянул Учителю.

-Возьмите на всякий случай, чтобы не потерять оба сразу.

-Да, да, - Илья Ильич автоматически сунул ключик в нагрудный карман белой индийской рубашки.

Они сделали несколько шагов и вдруг Илья Ильич остановился.

-Сережа, я паспорт не взял.

-Я взял, - успокоил Учителя Ученик и они двинулись дальше.

Через высокую арку они вышли на улицу с узкими тротуарами без деревьев, сплошь заставленную автомобилями. Илья Ильич поразился больше не количеству автомобилей, хотя такого обилия колесной техники он никогда не видел, и не качеству, которое он как конструктор тут же признал, но вопиющему противоречию транспорта и архитектуры. Казалось, что одно и другое принадлежат разным историческим эпохам, разделенным несколькими веками. Наверное, мы попали в старый район города, подумал Илья Ильич. Что же, он прекрасно сохранен, и это говорит о высокой культуре здешней цивилизации. Центрай, Центрай, повторил про себя Илья Ильич. Кажется, так было написано на картах у автобусных остановок. Что же, центрайцы заслуживают уважения. Осталось подождать, когда они проснутся, чтобы выразить им свои чувства.

Пройдя несколько шагов они очутились на небольшой уютной площади. Уют создавали невысокие, этажей в пять-шесть, старинные дома, украшенные рекламой как на праздник, обступившие со всех сторон круглое проезжее место. Пришельцы принялись обходить площадь, заглядывая в большие стеклянные двери, пытаясь угадать, не готовят ли там каких-нибудь вкусных вещей. Увлеченные этим естественным действием, они не заметили, как на площадь въехал на горбатенькой машинке абориген с кожей черного цвета и принялся вычищать брусчатку укрепленными снизу валиками. Вначале дворник не обратил особого внимания на землян. Между тем эта парочка вела себя крайне вызывающе. Она подошла к аптеке, потом к булочной, потом уныло постояла у перевернутых кресел кафе, похоже, пыталась выяснить часы работы, подошла к следующему кафе, украшенному ярким полосатым навесом с непонятным названием "Мексик". Когда человек в вельветовом пиджаке попытался потянуть на себя раздвижную дверь, абориген остановил тележку и подошел к землянам.

-С наступающим вас!

Астронавты вздрогнули и повернулись к источнику приветственного звука.

-А-а, - догадался абориген. - Вы резерванты.

-Ну да, вроде, - неуверено сказал капитан и посмотрел на Учителя.

Тот скисал на глазах. Видно, не верил, что и этот разговор приведет к взлелеянному в мечтах торжественному контакту с идеальными существами.

-У нас некоторые проблемы, - начал Варфоломеев переводить мечты на язык реальной жизни. - У нас кончились продукты и деньги.

После упоминания о деньгах абориген тоже скис, и уже намылился обратно к своему незамысловатому механизму, но тут бывший генеральный конструктор нашелся. Варфоломеев с горечью посмотрел на новехонькие электронные часики, подарок курирующего генерала по случаю успешного испытания оборонного значения, снял их и махом протянул аборигену:

-Купите.

Дворник вывалил белые глаза на чудо-часы, нехотя взял, повертел под носом, будто обнюхивая, и вдруг несказанно обрадовался. Глаза его алчно заблестели, руки задрожали, и он тут же вскрикнул большим кремовым ртом:

-Антиквариат! - абориген потер часы о цветастую рубашку и уже более спокойно спросил:

-Сколько хотите?

-Не знаю, - Варфоломеев смутился. - Торговаться не буду, сколько дадите, столько и возьму.

Абориген, не отрывая глаз от чудо-часов, достал из заднего кармана поношенных джинсов натуральной свиной кожи бумажник и отсчитал несколько широченных, как простыня, ценных бумаг. Он был настолько доволен торговой сделкой, настолько любезен, что подробнейшим образом объяснил, где находится кафе подешевле. Не ожидая большего, Варфоломеев вежливо поблагодарил центрайца, и тот вернулся к своему аппарату, самостоятельно вычищавшему тем временем от пыли площадь. Астронавты же отправились в поисках пищи и более культурных представителей здешней цивилизации.

Город потихоньку оживал. На улицы выходили горожане, щелкали почтовыми ящиками, шуршали свежими новостями, хлопали дверцами своих авто. Из только что открывшихся кафе, ресторанов, закусочных поползли изнуряющие запахи сдобы, жареного мяса и ароматных кофейных сортов. Терпение иссякло, и только земляне вышли на очередную площадь, как тут же повалились в белые кресла ближайшего бистро. Не заставил себя ждать и официант. Едва выслушав заказ, он снова появился с дымящимся подносом обжаренных до золотого блеска цыплят.

Позавтракав, земляне принялись лениво оглядываться по сторонам, не спеша размешивая сахар под обильной кофейной пеной. Ученик вытащил новую пачку сигарет "Ту-134" и закурил. У него не шел из головы "антиквариат". А Илья Ильич принялся вслух читать окружавшие его надписи. От этого, правда, они не становились понятнее.

Со стен домов скалили зубы здоровенные розовощекие мужики, призывая голосовать только за себя. Кое-где, правда, поверх портретов уже были наклеены голые ноги, бюсты, торсы и прочие части тела, рекламирующие товары женского туалета. Отсюда Илья Ильич заключил, что выборы уже прошли, но он все же с интересом пытался вникнуть в предвыборную платформу кандидатов. Некий Рудольф Баблер держал в одной руке символ интеграла по замкнутому контуру, а другой обнимал голую красотку, на животе которой было написано: "300 000 ЛЕТ СЧАСТЬЯ И НИКАКОЙ ЭКСГУМАЦИИ! ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПРИВАТ-МИНИСТРА РУДОЛЬФА БАБЛЕРА!". Тут же, рядышком, седовласый мужчина с подловатой усмешкой циркового мага выплевывал изо рта надпись: "ТОЛЬКО ПАРТИЯ СВОБОДНОГО ПОДСОЗНАНИЯ ОБЕСПЕЧИТ НОРМАЛЬНОЕ ПИЩЕВАРЕНИЕ! ГОЛОСУЙТЕ ЗА АНТОНИО МАРИНЕСКУ!". Портрет Маринеску был перечеркнут красным крестом, и рядом на кирпичной стене тем же цветом наискосок кто-то написал от руки: "СМЕРТЬ ПРАВЫМ РАДИКАЛАМ!". Однако повыше висел еще один Маринеску, нетронутый, но такой же подловатый, как и первый.

-Похоже, здесь недавно прошли выборы, - Илья Ильич вспомнил описание так называемых свободных выборов из отечественной печати. - Интересно, что это за эксгумация, а, Сережа?

Варфоломеев пожал плечами и стряхнул пепел в хрустальную розетку. Он и сам заинтересовался рекламными плакатами. Ближайшая афишная тумба была завернута еще в одного кандидата. "ГОЛОСУЙТЕ ЗА КАНДИДАТА НАРОДНОГО ФРОНТА ТОТАЛИТАРНОГО ПЛЮРАЛИЗМА ОЛЬБРЫХА IV". Ольбрых четвертый радостно бил по клавиатуре персонального компьютера. От этих ударов на дисплее светилась надпись: "СВОБОДУ ЖЕРТВАМ ЛАГЕРНЫХ ВОССТАНИЙ!". Чепуха какая-то, подумал Илья Ильич. Встреча с идеальными существами отодвигалась в область мечтаний и размышлений.

Как бы в подтверждение этой мысли подошел официант и протянул счет. Пригожин с опаской взял документ и принялся внимательно его изучать. А Ученик тем временем вытащил наличные деньги, протянул официанту одну из банкнот и на всякий случай изготовился дать еще вторую. Но вторая не потребовалась. Наоборот, официант выдал землянам целую гору цветастых купюр, с которых на них смотрели строгие люди в белых париках, да еще и насыпал мелочи. Варфоломеев отодвинул мелочь обратно и поблагодарил:

-Спасибо.

-"Спасибо" не надо, - официант нахмурился, но все же, перед тем как удалиться, поздравил клиентов:

-С Полнолунием, господа, - и гордо удалился.

-Все-таки надул, каналья, - вдруг вскрикнул Илья Ильич. - Смотри, Сережа, у него тут значится "пурбуар", а мы не заказывали.