Из романа

(Братья Карамазовы)

Часть вторая.

Книга пятая. Pro и contra

IV. Бунт

- Я тебе должен сделать одно признание,- начал
Иван: - я никогда не мог понять, как можно любить своих
ближних. Именно ближних-то, по-моему, и невозможно
любить, а разве лишь дальних. Я читал вот как-то и где-то
про (Иоанна Милостивого) (одного святого), что он, когда
к нему пришел голодный и обмерзший прохожий и попросил
согреть его, лег с ним вместе в постель, обнял его и
начал дышать ему в гноящийся и зловонный от какой-то
ужасной болезни рот его. Я убежден, что он это сделал с
надрывом лжи, из-за заказанной долгом любви, из-за натащенной
на себя эпитимии. Чтобы полюбить человека, надо,
чтобы тот спрятался, а чуть лишь покажет лицо свое -
пропала любовь.
- Об этом не раз говорил старец Зосима,- заметил Алеша,-
он тоже говорил, что лицо человека часто многим
еще неопытным в любви людям мешает любить. Но ведь
есть и много любви в человечестве, и почти подобной
Христовой любви, это я сам знаю, Иван...
- Ну я-то пока еще этого не знаю и понять не могу, и
бесчисленное множество людей со мной тоже. Вопрос
ведь в том, от дурных ли качеств людей это происходит,
или уж оттого, что такова их натура. По-моему, Христова
любовь к людям есть в своем роде невозможное на земле
чудо. Правда, он был Бог. Но мы-то не боги. Положим, я,
например, глубоко могу страдать, но другой никогда ведь
не может узнать, до какой степени я страдаю, потому что
он другой, а не я, и, сверх того, редко человек согласится
признать другого за страдальца ( очно будто это чин). По-
чему не согласится, как ты думаешь? Потому, например,
что от меня дурно пахнет, что у меня глупое лицо, потому
что я раз когда-то отдавил ему ногу. К тому же страдание и
страдание: унизительное страдание, унижающее меня, го-
лод, например, еще доп устит во мне мой благодетель, но
чуть повыше страдание, за идею, например, нет, он это в
редких разве случаях допустит, потому что он, например,
посмотрит на меня и вдруг увидит, что у меня вовсе не то
лицо, какое, по его фантазии, должно быть у человека,
страдающего за такую-то, например, идею. Вот он и ли-