уже не пустим к себе. В обмане этом и будет заключаться
наше страдание, ибо мы должны будем лгать. Вот что зна-
чит этот первый вопрос в пустыне, и вот что Ты отверг во
имя свободы, которую поставил выше всего. А между тем в
вопросе этом заключалась великая тайна мира сего. При-
няв (хлебы), Ты бы ответил на всеобщую и вековечную
тоску человеческую как единоличного существа, так и це-
лого человечества вместе - это: (пред кем преклониться?)
Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека,
как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред
кем преклониться. Но ищет человек преклониться пред
тем, что уже бесспорно, столь бесспорно, чтобы все люди
разом согласились на всеобщее пред ним преклонение.
Ибо забота этих жалких созданий не в том только состоит,
чтобы сыскать то, пред чем мне или другому преклонить-
ся, но чтобы сыскать такое, чтоб и все уверовали в него и
преклонились пред ним, и чтобы непременно все вместе.
Вот эта потребность общности преклонения и есть глав-
нейшее мучение каждого человека единолично и как цело-
го человечества с начала веков. Из-за всеобщего преклоне-
ния они истребляли друг друга мечом. Они созидали богов
и взывали друг к другу: (Бросьте ваших богов и придите
поклониться нашим, не то смерть вам и богам вашим!) И
так будет до скончания мира, даже и тогда, когда исчезнут
в мире и боги: все равно падут пред идолами. Ты знал, Ты
не мог не знать эту основную тайну природы человече-
ской, но Ты отверг единственное абсолютное знамя, кото-
рое предлагалось Тебе, чтобы заставить всех преклонить-
ся пред Тобою бесспорно,- знамя хлеба земного, и отверг
во имя свободы и хлеба небесного. Взгляни же, что сделал
Ты далее. И все опять во имя свободы! Говорю Тебе, что
нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому
бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это не-
счастное существо рождается. Но овладевает свободой
людей лишь тот, кто успокоит их совесть. С хлебом Тебе
давалось бесспорное знамя: дашь хлеб, и человек прекло-
нится, ибо ничего нет бесспорнее хлеба, но если в то же
время кто-нибудь овладеет его совестью помимо Тебя - о,
тогда он даже бросит хлеб Твой и пойдет за тем, который
обольстит его совесть. В этом Ты был прав. Ибо тайна бы-
тия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для
чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему
жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя,
чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы.
Это так, но что же вышло: вместо того, чтоб овладеть сво-
бодой людей, ты увеличил им ее еще больше! Или Ты за-
был, что спокойствие и даже смерть человеку дороже сво-
бодного выбора в познании добра и зла? Нет ничего оболь-
стительнее для человека, как свобода его совести, но нет
ничего и мучительнее. И вот вместо твердых основ для ус-
покоения совести человеческой раз навсегда- Ты взял