нибудь вроде этой же тайны в основе их и что потому като-
лики так и ненавидят масонов, что видят в них конкурен-
тов, раздробление единства идеи, тогда как должно быть
едино стадо и един пастырь... Впрочем, защищая мою
мысль, я имею вид сочинителя, не выдержавшего твоей
критики. Довольно об этом.
- Ты, может быть, сам масон! - вырвалось вдруг у Але-
ши.- Ты не веришь в Бога,- прибавил он, но уже с чрезвы-
чайною скорбью. Ему показалось к тому же, что брат смот-
рит на него с насмешкой.- Чем же кончается твоя поэ-
ма? - спросил он вдруг, смотря в землю,- или уж она кон-
чена?
- Я хотел ее кончить так: когда инквизитор умолк, то
некоторое время ждет, что Пленник его ему ответит. Ему
тяжело Его молчание. Он видел, как Узник все время слу-
шал его проникновенно и тихо, смотря ему прямо в глаза
и, видимо, не желая ничего возражать. Старику хотелось
бы, чтобы Тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое,
страшное. Но Он вдруг молча приближается к старику и
тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста.
Вот и весь ответ. Старик вздрагивает. Что-то шевельну-
лось в концах губ его; он идет к двери, отворяет ее и гово-
рит Ему: (Ступай и не приходи более... не приходи вовсе...
никогда, никогда!) И выпускает Его на (темные стогна
града). Пленник уходит.
- А старик?
- Поцелуй горит на его сердце, но старик остается в
прежней идее.
- И ты вместе с ним, и ты? - горестно воскликнул Але-
ша.
Иван засмеялся.
- Да ведь это же вздор, Алеша, ведь это только бестол-
ковая поэма бестолкового студента, который никогда двух
стихов не написал. К чему ты в такой серьез берешь? Уж не
думаешь ли ты, что я прямо поеду теперь туда, к иезуи-
там, чтобы стать в сонме людей, поправляющих Его под-
виг? О Господи, какое мне дело! Я ведь тебе сказал: мне
бы только до тридцати лет дотянуть, а там - кубок об
пол!
- А клейкие листочки, а дорогие могилы, а голубое не-
бо, а любимая женщина! Как же жить-то будешь, чем ы
любить-то их будешь? - горестно восклицал Алеша.- С
таким адом в груди и в голове разве это возможно? Нет,
именно ты едешь, чтобы к ним примкнуть... а если нет, то
убьешь себя сам, а не выдержишь!
- Есть такая сила, что все выдержит! - с холодною уже
усмешкою проговорил Иван.
- Какая сила?
- Карамазовская... сила низости карамазовской.
- Это потонуть в разврате, задавить душу в растлении,
да, да?