прибивают арестантам уши к забору гвоздями и оставляют
так до утра, а поутру вешают - и проч., всего и вообразить
невозможно. В самом деле, выражаются иногда про (звер-
скую) жестокость человека, но это страшно несправедли-
во и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так
жесток, как человек, так артистически, так художественно
жесток. Тигр просто грызет, рвет и только это и умеет. Ему
и в голову не вошло бы прибивать людей за уши на ночь
гвоздями, если б он даже и мог это сделать. Эти турки, меж-
ду прочим, с сладострастием мучили и детей, начиная с
вырезания их кинжалом из чрева матери, до бросания
вверх грудных младенцев и подхватывания их на штык в
глазах матерей. На глазах-то матерей и составляло глав-
ную сладость. Но вот, однако, одна меня сильно заинтере-
совавшая картинка. Представь: грудной младенчик на ру-
ках трепещущей матери, кругом вошедшие турки. У них
затеялась веселая штучка: они ласкают младенца, смеют-
ся, чтоб его рассмешить, им удается, младенец рассмеял-
ся. В эту минуту турок наводит на него пистолет в четырех
вершках расстояния от его лица. Мальчик радостно хохо-
чет, тянется ручонками, чтоб схватить пистолет,и вдруг
артист спускает курок прямо ему в лицо и раздробляет ему
головку... Художественно, не правда ли? Кстати, турки,
говорят, очень любят сладкое.
- Брат, к чему это все? - спросил Алеша.
- Я думаю, что если дьявол не существует и, стало
быть, создал его человек, то создал он его по своему образу
и подобию.
- В таком случае, равно как и Бога.
- А ты удивительно как умеешь оборачивать словечки,
как говорит Полоний в (Гамлете),- засмеялся Иван.- Ты
поймал меня на слове, пусть, я рад. Хорош же твой Бог,
коль его создал человек по образу своему и подобию. Ты
спросил сейчас, для чего я это все: я, видишь ли, любитель
и собиратель некоторых фактиков и, веришь ли, записы-
ваю и собираю из газет и рассказов, откуда попало, некото-
рого рода анекдотики, и у меня уже хорошая коллекция.
Турки, конечно, вошли в коллекцию, но это все иностран-
цы. У меня есть и родные штучки и даже получше турец-
ких. Знаешь, у нас больше битье, больше розга и плеть, и
это национально: у нас прибитые гвоздями уши немысли-
мы, мы все-таки европейцы, но розги, но плеть - это нечто
уже наше и не может быть у нас отнято. За границей те-
перь как будто и не бьют совсем,правы,что ли, очисти-
лись, али уж законы такие устроились, что человек челове-
ка как будто уж и не смеет посечь, но зато они вознагради-
ли себя другим и тоже чисто национальным, как и у нас, и
до того национальным, что у нас оно как будто и невоз-
можно, хотя, впрочем, кажется, и у нас прививается, осо-
бенно со времени религиозного движения в нашем выс-
шем обществе. Есть у меня одна прелестная брошюрка,