чел. Это было в самое мрачное время крепостного права,
еще в начале столетия, и да здравствует освободитель на-
рода! Был тогда в начале столетия один генерал, генерал
со связями большими и богатейший помещик, но из таких
(правда, и тогда уже, кажется, очень немногих), которые,
удаляясь на покой со службы, чуть-чуть не бывали увере-
ны, что выслужили себе право на жизнь и смерть своих
подданных. Такие тогда бывали. Ну вот живет генерал в
своем поместье в две тысячи душ, чванится, третирует
мелких соседей как приживальщиков и шутов своих.
Псарня с сотнями собак и чуть не сотня псарей, все в мун-
дирах, все на конях. И вот дворовый мальчик, маленький
мальчик, всего восьми лет, пустил как-то, играя, камнем и
зашиб ногу любимой генеральской гончей. (Почему соба-
ка моя любимая охромела?) Докладывают ему, что вот,
дескать, этот самый мальчик камнем в нее пустил и ногу ей
зашиб. (А, это ты,- оглядел его генерал,- взять его!) Взяли
его, взяли у матери, всю ночь просидел в кутузке, наутро
чем свет выезжает генерал во всем параде на охоту, сел на
коня, кругом него приживальщики, собаки, псари, ловчие,
все на конях. Вокруг собрана дворня для назидания, а впе-
реди всех мать виновного мальчика. Выводят мальчика из
кутузки. Мрачный, холодный, туманный осенний день,
знатный для охоты. Мальчика генерал велит раздеть, ребе-
ночка раздевают всего донага, он дрожит, обезумел от
страха, не смеет пикнуть... (Гони ero!) - командует гене-
рал. (Беги, беги! - кричат ему псари, мальчик бежит...
(Ату его!) - вопит генерал и бросает на него всю стаю бор-
зых собак. Затравил в глазах матери, и псы растерзали ре-
бенка в клочки!.. Генерала, кажется, в опеку взяли. Ну...
что же его? Расстрелять? Для удовлетворения нравствен-
ного чувства расстрелять? Говори, Алешка!
- Расстрелять! - тихо проговорил Алеша, с бледною,
перекосившеюся какою-то улыбкой подняв взор на брата.
- Браво! - завопил Иван в каком-то восторге,- уж коли
ты сказал, значит... Ай да схимник! Так вот какой у тебя бе-
сенок в сердечке сидит, Алешка Карамазов!
- Я сказал нелепость, но...
- То-то и есть, что но...- кричал Иван.- Знай, послуш-
ник, что нелепости слишком нужны на земле. На нелепо-
стях мир стоит, и без них, может быть, в нем совсем ничего
бы не произошло. Мы знаем, что знаем!
- Что ты знаешь?
- Я ничего не понимаю,- продолжал Иван как бы в бре-
ду,- я и не хочу теперь ничего понимать. Я хочу оставать-
ся при факте. Я давно решил не понимать. Если я захочу
что-нибудь понимать, то тотчас же изменю факту, а я ре-
шил оставаться при факте...
- Для чего ты меня испытуешь? - с надрывом горестно
воскликнул Алеша,- скажешь ли мне наконец?
- Конечно, скажу, к тому и вел, чтобы сказать. Ты мне