* * *

...ты устал, ты просто много работал и надорвался, тебе надо отдохнуть, возьмешь отпуск, съездищь на недельку в пансиионат, мы тебе со скидкой. Нет, конечно, это только совет. Но ты и сам подумай, если такие совпадения в твоей голове, значит голове нужен отдых. Мозг он же не казенный, твой личный, ты его побереги, что же, понимаешь, следсвтвие, ну следствие, ну есть еще бригада Кусакина, не волнуйся... Насчет детишек - конечно, и парня твоего трогать не будем, пока, хотя сам подумай, если у него такие поравы... да-а , молодежь она порывистая очень, да и дела никакого нет, ясно отравление... потихоньку на тормозах, кстати у тебя тоже, скрыпят на всю Лубянскую площадь, ты бы колодки поправил. Пора бы тебе и клячу поменять да где ж теперь денег взять когда страна переживает... дома хоть побудешь, привет, кстати, супруге, она у тебя молодая женщина, а ты перенапрягаешься. Брось какое возмездие, поп наш давно подвинулся у него один апокалипсис в башке, тоже надорвался, пресса, пресса ничего, пошумит и успокоится, найдет другое что-нибудь, а шум это точно возрастное, ты вель не мальчик, это у нас годы шумят, ах какие были годы, помнишь бывало только заикнешься - почет, не то что теперь, все-таки страну держали какую, ан видишь - чуть отпустили, дернули и развалилась, видно много было в ней тяжести...

Еще долго гудел в ушах Воропаева начальственный голос. Да-с, господин майор, это уже похоже на отставку. Он подрулил к Ваганьковскому кладбищу. Народу было чуть более журналистов, в основном близкие родственники, и еще представители мэрии. Он вспомнил толпы людей, на похоронах Владислава Листьева. Здесь контигент был совсем иной, и своим видом резко когтрастировал с шикарным похоронными венками от вечно помнящих жителей столицы.

Воропаев всматривался в лица этих людей, в основном то были технари и их дети, в их потертые давно износившиеся костюмы и стоптанные старомодыные туфельки женщин и долго не мог вспомнить гле он это уже видел. Может быть это было в старых кадрах кинохроники, когда москвичи встречали Юрия Гагарина. Он тогда стоял в оцеплении на манежной площади. Может быть на митингах в защиту чилийской демократии, а может быть в августе девяносто первого у Белого Дома. Ему нравилсиь эти умные обеспокоенные глаза и тогда и сейчас. Некоторые пришли прямо с работы, с потертыми целовановыми пакетами, с полуразвалившимися дипломатами купленными когда-то с гонораров по пятидесяти рублей на распродажах. Эти люди за свою очень среднюю зарплату, кормили страну, конструируя, открывая, изобретая иногда совсем не хуже чем на западе и всегда вопреки тяжелой и неповоротливой государственной машине. Но главное, этот теплый свет их глаз, казалось оттуда изливается сама идея такой яркой и такой короткой эпохи советского возрождения.

У могилы, после коротких, совcем тихих выступлений, раздался глухой стук и защелкали телекамеры. Потом начала расходиться пресса и Воропаев, увидел среди оставшихся родственников, маелнькую девушку и мальчика и ничуть не удивился, когда узнал в них Дашу и Петю Щегловых.

-Таки родственники? - скорее сказал, чем спросил Вениамин Семенович.

-Дядя Володя и тетя Таня, - шепнула Даша.

Воропаев кивнул обнаженной плешью и также кивком поздоровался с родителями. Потом к ним подошел молодой человек в черной кожанной куртке и встал рядом. Он как-то пристально глядел в землю, но не на могилу, а под ноги Петьке. Так постояли некоторое время и понемногу начали расходится. Стал накрапывать дождик. У ворот вскоре не осталось никого и два желтых пазика принялись разогревать моторы. Вдруг появилась Даша. Она именно подошла к Воропаеву:

-Петька куда-то пропал. Шли вместе, а теперь его нет.

-Может в другом автобусе? - подсказал Воропаев.

-Мне и родители так сказали, а его и в другом автобусе не оказалось.

-А тот парень в кожаной куртке, что тоже родственник?

Даша с удивлением посмотрела на Воропаева. Воропаев чуть не выругался. Он резко повернулся и побежал обратно к могиле. Там не было кого. Нет только не это! Мельтешило в его голове. Гле эта дреманная бригада Кусакина? Чорт с ним со смыслом, господи неужели он стоял с ним рядом и... Он пробежал на соседнюю аллею, потом опять на центральную, вдали у ворот Петька махал ему руками. Ну блин, дела.

-Ты где был! - с десяти шагов крикнул Воропаев, нарушая траурную тишину ваганьковского кладбища.

-Тсс, - Петька приложил, палец к губам, - С Кришнамурти разговаривал.

С площади просигналил автобус.

-Стой, - крикнул опять Воропаев, - Что же ты мне не сказал!

-Так я думал, вы с ним пришли, ну ладно дядя, мне пора, извините, потом поговорим. Да вон он смотри с Дашкой у автобуса стоит.

Э, рано мне еще отдыхать, вздохнул Воропаев и словно в китобойное орудие прицелился дальнозорким взглядом.

Ну что ж человек, как человек, куртка кожанная, надел по случаю траура, наш советский, тьфу российский гражданин. Ничего в нем такого нового незаметно. Стоит твердо, сутуловат немного, наверное на сидячнй работе, будь это лет пятнадцать назад он бы сказал, внутренний эммигрант, была такая категория, ее в девятом управлении не брали в расчет, но не андерграунд, тусовку обходит стороной, но хотел бы чтобы тусовка его уважала или по-крайней мере, говорила о нем... , очень не любит когда его понимают, в жищни даже скромен, хотя и способен выкинуть фортель... нет человек не опасный был, раньше, ну а теперь... Вот автобус тронулся и человек тут же повернулся и пошел, спешит, не бизнесмен, но хватку имеет, свое ценит, куда он прямо на меня-то прет?

-Здравствуйте, Вениамин Семенович! - господин поздоровался из-далека.

Что бы не подавать руки - вдруг я не подам, предположил Венамин Семенович.

-Здравствуй, коли не шутишь, - хотел сказать Воропаев, но ограничился кивком головы.

Человек усмехнулся.

-Даша сказала, что вы меня искали.

Воропаев был поражен спокойствием незнакомца. Да каким-же это надо обладать духом, что бы здесь, у еще неостывших могил, тех кого ты собственоручно... Или он вправду не убивал, или у него такааая идееея... он почему-то вспомнил кадры кинохроники похорон Кирова. Он всегда присматривался к тому низенькому человечку с пергаментными пятнами на лице пытаясь уловить хоть малейший намек его причастности к убийству. Нет определенная суетливость наблюдалась, впрочем может быть из-за убыстренной промотки кадров. Или перед ним и вправду Новый Человек?

-А вы откуда Дашу знаете? - Воропаев шел напролом.

-Случайное знакомство, однажды на платформе...

-На N-ской станции - подсказал Воропаев.

-Да, точно, на ней. Вы сами все знаете.

-Да нет, извиняюсь, как вас величать...

-Вадим... можно просто Вадим.

-Нет, я не люблю просто, я люблю по отчеству.

-Как угодно, Вадим Георгиевич Нечаев, не был, не участвовал, не состоял. - Вадим улыбнулся, но впрочем лишь одним только ртом.

Что не состоял, я и так вижу, пробурчал про себя Воропаев.

-Вадим Георгиевич, к сожалению практически ничего не знаю, но очень надеюсь на вашу помощь.

-Рсполагайтесь, - радушно пригласил Вадим, будто приготовился вывернуться наизнанку.

Воропаев оглянулся вокруг. Нет, ни семи ангелов и ни блудницы, ни даже двадцати четырех старцев, правда Вавилон, хоть и в сильно потрепанном виде, имел место. Но и рядом с кладбишем, как то неудобо. И Вениамин Семенович сухо предложил, проехать на Лубянку.